Блог

Пока снаружи все так себе, мозг ищет зацепки, чтобы хоть как-то отвлечься. И находит. Иногда довольно странные. Например, вот: батончик Bounty.

Неожиданно понял, что из всей детской триады — он стал моим фаворитом. Да-да, тем самым, над которым раньше кривился: “фу, кокос, что за взрослый вкус”. А теперь — под кофе, с короткой паузой, прямо райское наслаждение. Видимо, не зря в рекламе был тот остров, пальма и вода. Когда всё шумит — хочется быть именно там. Или хотя бы у себя на кухне, с чашкой и этим батончиком.

И вот теперь я точно знаю, за что его любят взрослые. Потому что иногда хочется просто кусочек покоя. Даже если он в кокосе.

Я очень люблю шницель. В Польше это почти культовое блюдо, и здесь его называют «схабовы». И вот я решил — почему бы не собирать в этом блоге разные шницели, которые встречаются мне на пути.

Сегодня герой — схабовый из кафе Hygge в Варшаве. Стоит 52 злотых, и за эту цену вы получаете внушительную порцию: сам шницель, холодный картофельный салат и соленые огурцы. Я был голоден — прям реально голоден — но еле справился.

Шницель сочный, хорошо прожаренный, точно не сухой. Яичко сверху — приятный бонус, хотя лично для меня погоды оно не делает.

📦 Подача: 8/10

🍴 Вкус: 8/10

💯 Блюдо в целом: 8/10

Вердикт: однозначно приду еще. И не только за шницелем. Отличный вариант, если гуляете по Лазенкам и ищете где бы перекусить без претензий, но вкусно и сытно.

Актуальны палтрэцік. Хай павясіць ды парадуее матулю. А, і яшчэ — калі вы сустэнеце мяне і я вас чамусці не пазнаю, ці зраблю выгляд што пазнаю — не злуйце на мяне. Я задумаўшыся ўсю дарогу таму хутка магу не ўцяміць.

Што яшчэ сказаць на рубяжы сваіх 40-х гадоў? Я шчаслівы, свабодны (у патрэбнай і дастатковай мне ступені), знаходжуся ў сваёй хіба лепшай форме і выглядзе (аказалася заўжды хацеў сабе доўгія валасы). Маю вельмі цікавую працу. Мне легка ўставаць ранкам і хутка засынаць у вечары. Мне цікава жыць, назіраць і удзельнічаць ў тых працэсах, на якія я магу паўплываць.

Я адчуваю сябе беларусам які адарваўся ад зямлі і ляціць у космасе і чуе ў сваіх навушніках галасы на розных мовах. І часам у галаве пралятаюць думкі то на польскай, то на ангельскай. Ні пра што не шкадую, стараюся не чапляцца (не забываючы пры гэтым) за старое і не губляць цікаўнасці да новага.

Хачу падзякаваць усім добрым людзям на маім шляху, а злых людзей папрашу мне не трапляцца. Вам гэта не трэба, дакладна.

З дзяцінства я чуў бацькавы словы «Разумны стварае сяброў, дурань — ворагаў». Не было моманту, каб гэта было памылкай.

Сегодня гулял по своему району. Погода — переменчивая: от дождика до палящего солнца. Но всё по-летнему, тепло. На ногах сандали. И тут я понял, почему так люблю лето — именно за это.

Каждый день, когда можно комфортно носить удобные сандали — подарок бога. Нога дышит, не жарко, не мокро. Ты просто идешь и идешь. Неважно куда — по делам или просто ради кайфа, отдыхая и вдыхая июньский воздух.

Но вот что заметил — мало кто носит открытую обувь летом. То ли стесняются своих ног (особенно мужчины), то ли просто не нашли те самые идеальные босоножки.

Для меня это главный символ лета и эхо детства. Босая нога — значит, впереди будет весело и беззаботно. Все переживем. И классно проведем лето.

На свой день рождения я получил all access на «Поле Чудес» в городе Пиза. И это, конечно, отвал башки. Даже покупая билет на самолет с серебристо-розовым крылом, я не представлял, насколько это будет круто.

Пизанская башня для меня — образ из школьного детства. Может, я себе это и придумал, но мне кажется, она точно была изображена на учебнике — то ли по истории, то ли по МХК. Ну или хотя бы висела в кабинете географии. В общем, это один из тех символов, наравне с Эйфелевой башней, пирамидами и Великой китайской стеной.

Кстати, задумывались ли вы, почему с детства нас приучают к плохому дизайну? Кто-то же утвердил этот фарш из картинок, кто-то отдал в печать, и вот оно — культурный багаж на всю жизнь.

Башня и башня. Заваливается себе и заваливается. В Пизе, кстати, это не редкость. Грунт такой. Но весь контекст — история, которая окружает башню, само место, рядом стоящие сооружения — разваливает тебя на кусочки. Очень крутая метафора и символ одновременно. История, однако.

А потом я вдруг вспомнил, что когда-то даже мечтать боялся увидеть Башню своими глазами. Настолько это казалось далеким, почти невозможным.

Не смотря на то, что я себя считаю оптимистом, ожидания мои часто занижены.

Может, это эхо детства, когда, будучи троечником — а в лучшие времена хорошистом — я ждал от жизни ровно на три с минусом: что училка по химии просто промолчит, что батя не поругает за двойку, что контрольная окажется легче, чем я думал. Не мечтал о пятерке. Мечтал о «ну хотя бы не двойка».

И так оно потом и шло. Хотелось новую модель телефона, но покупал прошлогоднюю. Хотелось кроссовки поярче, но брал серые — чтоб не слишком выделяться. Хотелось работы поинтереснее, но соглашался на «ну хоть стабильная». Это как жить на черновиках — всегда с оглядкой, всегда чуть-чуть недоверяя миру.

И вот только недавно, сидя на балконе в Варшаве, где воздух пахнет подогретым бетоном и пиццей на вынос, я вдруг поймал себя на мысли: а можно ведь по-другому. Можно перестать быть своим собственным строгим учителем, который вечно готов снизить балл. Можно хотя бы попробовать.

Да, я морально готов, что в Польше на выборах победят правые силы. Отношусь с опасением, но и с уважением — это все-таки выборы, настоящие, с реальным подсчетом голосов.

И знаешь что? Мне помогает думать о том, что я могу выбрать.

Даже если мир вокруг хаотичен, даже если кажется, что ты всего лишь маленькая пылинка в этом огромном механизме.

Вот несколько штук, которые работают:

Не экономить на себе.

Купить хлеб подороже, но чтобы он пах как из детства. Выбрать мягкий плед, а не самый дешевый из Икеи. Взять билеты на хороший концерт, а не думать, что музыка в наушниках и так сойдет.

Говорить себе: «Можно».

Можно попросить повышения. Можно отказаться от работы, которая тебя выжигает. Можно купить кофе с сиропом, даже если он дороже. Можно выбирать — и это не стыдно.

Задавать вопросы, а не предполагать худшее.

Раньше я думал: «Наверное, им не понравится моя работа». Теперь спрашиваю: «Что бы вам хотелось улучшить?» Раньше: «Я не справлюсь». Теперь: «Что, если попробовать?»

Давать себе право на ошибку.

Мир не рухнет, если я что-то сделаю неидеально. В Варшаве это особенно чувствуется: здесь все бегут, опаздывают, ошибаются — и все равно живут. Можно оступиться, можно не знать польского слова, можно забыть заплатить за проезд. Ну заплатишь штраф. Не конец света.

Я учусь этому — каждый день. Учусь не бояться хотеть большего. Не бояться мира вокруг. Не бояться себя.

В погоне за личной эффективностью я постоянно ищу, как оптимизировать свою работу с информацией. За последние лет 15 перепробовал много разных вариантов — и систем, и сервисов, и схем.

И вот недавно прям кайфанул, когда наводил порядок в заметках по формуле PALA. Сейчас расскажу.

У меня было много разных инструментов, но на данном этапе больше всего нравится связка: Apple Reminders + Notes + Calendar. С задачами и календарем все понятно, а вот как вести заметки — это всегда был какой-то бардак. Я выстраивал схемы, пытался автоматизировать, но все разваливалось и вызывало только разочарование.

Теперь у меня структура простая:

• Projects — для активных проектов;

• Activities — текущие задачи и процессы;

• Learning — заметки для обучения;

• Archive — все остальное.

Все новые заметки я создаю без привязки, если сразу не понимаю, куда их деть. А потом — раз в неделю навожу порядок.

И вот когда я сел разгрести заметки за последние пять лет (да, я их не трогал все это время) — испытал настоящее удовольствие от процесса и того, что нашел. Прям ощущение маленького открытия.

А вы какой системой пользуетесь? Или все еще в хаосе?

Иногда меня спрашивают, как я пришел в журналистику, почему выбрал именно эту профессию и каким я видел ее тогда, в начале пути. Не все вошло в публикацию, поэтому делюсь полными ответами здесь, в блоге.

— Почему вы решили стать журналистом? Каким вы представляли эту профессию до того, как начали работать?

Теперь понимаю, что по-другому и не могло быть. С детства я «зависал» у отца на радио, следил за его карьерой редактора и ТВ-репортера. Конечно, был увлечен романтикой этой профессии — быть в гуще событий, узнавать о чём-то одним из первых.

В шесть лет рассказывал новости в детском саду, в семь — записывал свои «новости» на видеокамеру. Потом были стенгазеты, университетский журнал, блоги… Но вот идти на журфак — желания как такового не было.

Первоначальная интенция была простой: хотелось делиться с людьми информацией, показывать то, что они бы сами не увидели. Потом пришло желание показать другие грани белорусской реальности — не самые парадные и удобные для власти, но настоящие.

— Был ли момент, когда вы поняли, что журналистика — не совсем то, что вы себе представляли?

Скорее был момент, когда я подумал: «Вот оно как, оказывается. Вот до чего может довести профессия журналиста в Беларуси. Мне это не нравится, и я хочу по-другому».

Это не был один случай, а цепочка моментов, когда я понял, что мной пытаются манипулировать в своих интересах. Добавили резкости и первые угрозы — судебные и личные. Это приземлило. Прикусываешь губу, работаешь дальше, но уже по-другому, с другим взглядом на вещи.

— Что вас больше всего удивило в работе журналиста?

Первое большое удивление — насколько по-разному коллеги понимают свою работу. Для кого-то журналистика — это служение обществу. Для кого-то — способ самовыражения. Для кого-то — просто ремесло с чётким набором задач. Это разнообразие подходов я не сразу понимал и не сразу принимал.

Еще сильно удивило отношение к «заказчику» — ради кого делается материал. У госжурналистов — это чаще всего власть или конкретный зритель. У бизнес-медиа — рекламодатель или инвестор. У независимых — аудитория, со всеми её приколами и ожиданиями.

И вот от этого отношения зависит все: темы, тон, внутренняя мотивация и даже то, как ты смотришь на свою работу утром, открывая ноутбук.

Две недели назад я провел маленький эксперимент. Решил отключить все цвета на айфоне — сделал экран черно-белым, чтобы меньше отвлекаться, меньше залипать и вообще почувствовать себя сознательным цифровым монахом.

Все, что было ярким, стало серым. И это сработало: залипал меньше, глаза не уставали, все было строго и скучно. Но вот что интересно — скучно не только в экране, но и немного внутри.

Сегодня вернул цвет. И это будто кто-то открыл окно. Те же самые иконки, те же приложения, но пользоваться телефоном снова приятно. Мелочь, но настроение лучше.

Мораль? Цвет — это не шум, а жизнь. А еще — эксперименты с привычками иногда нужны, чтобы просто снова ощутить разницу.

В Польше прошел первый тур президентских выборов. И мне было очень интересно увидеть не фаворитов, а то как много набрали популисты, обещающие неведом что. И я попытался разобраться почему все больше молодых поляков тянется к политикам вроде Славомира Менцена и Гжегожа Брауна? Это может казаться парадоксом — ведь их идеи порой выглядят резкими, спорными, даже радикальными. Но если посмотреть глубже, это не аномалия. Это важный сигнал.

Молодежь в Польше — как и в других странах — выросла в эпоху непрерывного кризиса: сначала финансового, потом климатического, затем пандемического и теперь — геополитического. При этом с самого детства у них перед глазами одно и то же: вечное чередование власти между двумя партиями, одинаковые обещания, те же лица. Для многих молодых избирателей PiS и PO стали просто фоном — шумом, не вызывающим доверия и надежды.

На этом фоне политики, которые говорят резко, просто и по делу, начинают казаться привлекательными. Менцен не стесняется формулировать вещи, которые другие обходят. Он обещает свободу — от налогов, от бюрократии, от надзора государства. Он говорит с позиции «не проси — действуй», и для поколения, которое устало ждать улучшений, это звучит сильно. Его риторика апеллирует к чувству контроля, которое многим в реальности недоступно.

Браун — другая энергия. Это уже не рациональный проект, а символ веры и протеста. Он говорит языком, похожим на пророчество, — резким, архаичным, противоречивым. Но и он даёт чувство определённости. Его чёрно-белая картина мира — это утешение для тех, кто запутался в сложности современной реальности. Его образ — это вызов системе, ирония над ней и одновременно мечта о восстановлении “порядка”.

Многие старшие поколения смотрят на популярность таких фигур как на отклонение. Но я все больше убеждаюсь, что это не сбой — это ответ. Ответ на ощущение, что у тебя отобрали выбор, что на твою жизнь никто не обращает внимания. Если тебе нечего терять и не во что верить — ты выбираешь тех, кто обещает всё начать с нуля.

Именно поэтому рост популярности таких политиков — не просто тревожный тренд, а важнейший сигнал. Сигнал о том, что молчание, игнорирование и вечное «потом» — больше не работают. Молодежь не ждет компромиссов — она требует смысла, ясности и действий. Пусть даже в форме крика.