Автор: Денис Васильков

Вся наша жизнь — ресторан, а мы в нем, кто гость, кто официант, кто повар…Откликается?

Люблю я выставки. Особенно фотографии. В Болонье просто сумасшедшая экспозиция в самом центре города, в бывшем подземном переходе. Кайфанул невероятно.

Невозможно от этой красоты

Адзін з маіх улюблёных гуртоў Khruangbin нядаўна выдаў кампіляцыю сваіх любімых трэкаў, якія б добра паслухаць перад сном. Дык вось, там нейкім чынам апынуўся трэк Песняроў. Я нядаўна набыў ліцэнзійную электронную копію, а там быў ПДФ буклецік з паясненнем да кожнага трэка. Адчуванні неверагодныя ад спатканння з такой музыкай у такім месцы. Пачытайце.

Год пражывання на Саскай Кэмпе я адзначыў разам з Юляй на свяце района. Было вельмі цікава паглядзець як праходзяць святы не цэнтральныя, не агульна варшаўскія.

Добра праходзяць: перакрываецца галоўная вуліца, две сцэны, якія не перашкаджаюць адна другой, натоўпы людзей, гандль майстроў, выставы, кілбаскі, шмат біа туалетаў (нават для людзей на вазках). Атмасфера святочная ды спакойная — без рамак металашукальнікаў ды паліцыі (але яна разам з медыкамі ды пажарнымі побач). Рэспект.

А я ўсё яшчэ марамі зрабіць такое калі небудзь у родным горадзе, у родным Магілёве.

(далее…)

Интересно, а как это технически? Без сожаления и грусти, как вы себе это представляете? Стареющий человек несколько недель не может справиться ни сам, ни при помощи медиков с нормализацией своего состояния. О чем он думает?

Думает ли, что “вот и все” или сейчас отдохну, опять откачают? Понимает ли он, почему это с ним происходит? Насколько чисто его сознание, понимает ли он вообще кто он?

А на сколько происходящее с ним тяжело в бытовом плане? Он ходит под себя или ему бесконечно меняют повязки на гноящихся ранах?

Спит ли он вообще? После успокоительного и минут просветления после пробуждения, какая первая мысль? Думал ли, что примерно так и будет?

Приходят ли к нему родные и как они его поддерживают? Или ждут скорейшего ухода и готовят безопасный отход для себя?

Сменяемость власти придумали в том числе и для того чтобы уйти достойно, спокойно. Наверное, трудно это осознавать вот так.

И трагизма всей ситуации еще добавляет секретность. Очевидно, будь поддержка 80% реальной, для всех без исключения информация была бы крайне важна, чтобы в сочувствии и поддержке помочь друг другу. А молчание лишь звенит пустотой негласного “ну когда уже?”.

До меня тут дошло, почему от детей скрывают факт быстротечности происходящего. Да-да, тот факт, что в детском саду друзья не на всегда, что одноклассников ты будешь видеть еще несколько раз в жизни в не самом приятном виде. Но в университетские годы начинает, наверное, что-то доходить? Пожалуй, да. Но и то не до всех.

А все потому, что детский мозг, если даже и поймет каким-то образом неминуемость и скоротечность перемен, то увидеть циничных и ни во что не ставящих первоклашек наверное не круто.

Да и если это осознавать, как можно быть (имея в виду жить) наивным подростком, мечтающим стать космонавтом? Недавно в одном стокгольмском баре мы соседствовали по столу с парой из Техаса. Кевин — пилот гражданских авиалиний. Я спросил его, является ли его работа детской мечтой? И он ответил да, пожав плечами. И это, скорее всего, исключение, а не правило?

Я не помню, кем хотел стать в детстве. Кем стал — мне нравится. Колючая, нестабильная окружающая реальность — с большего не нравится. Есть некоторые ее проявления, которые искренне люблю и берегу. Не стать циником и чутко ощущать материю событий — иногда больно. Видеть и ощущать каждодневные изменения — уже не страшно.